Голова партии дотянулась уже до вершины холма. Федор Бесприютный взошел туда и,
остановившись на гребне, откуда дорога падала книзу, окинул взглядом пройденный путь, и темневшую долину, и расползшуюся партию. Затем он выпрямился и крикнул арестантам...
Неточные совпадения
Целый день мы работали не покладая рук, даже не
останавливаясь на обед, и все же прошли не больше 10 км. Бурелом, наледи, кочковатые болота, провалы между камней, занесенные снегом, создавали такие препятствия, что за 8 часов пути нам удалось сделать только 4,5 км, что составляет в среднем 560 м/ч. К вечеру мы подошли к
гребню Сихотэ-Алиня. Барометр показывал 700 м.
Подъем
на перевал со стороны моря довольно крутой. В этих местах
гребень Сихотэ-Алиня голый. Не без труда взобрались мы
на Хребет. Я хотел
остановиться здесь и осмотреться, но за туманом ничего не было видно. Дав отдохнуть мулам, мы тронулись дальше. Редкий замшистый хвойный лес, заросли багульника и густой ковер мхов покрывают западные склоны Сихотэ-Алиня.
От бивака сразу начинался крутой подъем. За эти два дня выпало много снега. Местами он был глубиной до метра.
На гребне мы
остановились передохнуть. По барометрическим измерениям высота перевала оказалась равной 910 м. Мы назвали его перевалом Терпения.
Поднявшись
на гривку, он
остановился, повернулся к нам лицом, помахал рукой и скрылся за
гребнем.
Тут мельник вышел уже
на самый
гребень дороги, откуда начинался пологий спуск к реке. Впереди уже слышно было, — так, чуть-чуть, когда подыхивал ночной ветерок, — как сонная вода звенит в потоках. А сзади, оглянувшись еще раз, мельник увидел спящее в садах село и под высокими тополями маленькую вдовину хатку… Он
остановился и подумал немного, почесываясь в голове.
Взобравшись
на гребень большого отрога, идущего к реке от главного массива, я
остановился передохнуть и в это время услышал внизу голоса. Подойдя к краю обрыва. я увидел Ноздрина и Чжан-Бао, шедших друг за другом по льду реки. Отрог,
на котором я стоял, выходил
на реку нависшей скалой, имевшей со стороны вид корабельного носа высотою более чем в 100 метров.
Мы шли, шли… Никто из встречных не знал, где деревня Палинпу.
На нашей карте ее тоже не было. Ломалась фура, мы
останавливались, стояли, потом двигались дальше.
Останавливались над провалившимся мостом, искали в темноте проезда по льду и двигались опять. Все больше охватывала усталость, кружилась голова. Светлела в темноте ровно-серая дорога, слева непрерывно тянулась высокая городская стена, за нею мелькали вершины деревьев,
гребни изогнутых крыш, — тихие, таинственно чуждые в своей, особой от нас жизни.